ЖУРНАЛ АГРОПРОМЫШЛЕННОГО КОМПЛЕКСА СИБИРИ

О сбыте меда

Пчеловоды Енисейского уезда, в частности, жалуются на необеспеченный сбыт и низкие цены на мед, предлагаемые скупщиками на местах и в ближайших городах Енисейске, Ачинске и Красноярске. Необеспеченный сбыт и низкие цены на мед в нашей губернии зависят от несоорганизованности пчеловодов, действующих при продаже меда в одиночку, что позволяет скупщикам быть хозяевами положения и предлагать свои цены за мед.

Затем продажа меда в бадьях и кадках, иногда не особенно опрятных, совершенно обесценивает продукт, потому что вследствие гигроскопичности мед воспринимает в себя влагу и посторонние запахи, чем ухудшается его качество. А отсутствие на посуде пломб, бандеролей и пр. предоставляет возможность недобросовестным скупщикам в целях наживы подменивать мед разными бесцветными веществами или, еще хуже, прибавлять небольшое количество меда к этим веществам, и в результате мед, купленный у пчеловодов, продается торговцами дешевле покупной цены, но с большим барышом для последних.

Наравне с этим в такой же посуде выбрасывается на рынок большое количество искусственного меда, по виду своему очень похожего на натуральный мед, но иногда не имеющего ничего общего не только с медом, но и вообще с пищевыми продуктами. Например, несколько лет назад в Красноярске была продана партия меда, который содержала в себе следующие вещества: сахарин, шубный клей, серную кислоту и еще что-то несъедобное. По наружному виду этот состав был похож на засахарившийся мед, по вкусу слаще меда – без запаха, а при употреблении двух-трех ложек вызывал рвоту.

Вполне понятно, что при таких условиях потребитель не может относиться доверчиво к качеству меда, проданного из бадей и кадок, а это отражается, главным образом, на количестве потребления его. Одним словом, создалось такое положение, что публика постепенно отвыкла от употребления натурального меда и находит его только в гастрономических магазинах больших городов, но по ненормально высоким ценам или выписывает по почте от известных пчеловодов. Гастрономические магазины также не покупают мед бадьями и кадками, а выписывают от известных пчеловодов-поставщиков, преимущественно в мелкой посуде и изящной укупорке.
За границу наш мед нейдет по той же причине, как ранее не брали скоромное масло, и, может быть, только из деликатности предлагают за мед ничтожные цены.

Чтобы поправить совершенно дело со сбытом меда, приучить покупателя к приобретению чистого, натурального продукта по доступным ценам для них и безобидным для пчеловодов, а также во избежание легкой фальсификации, мед сОтклики Сибири», 1915 г.ледует представлять для продажи в такой мелкой посуде, чтобы она была удобна для розничной продажи в каждой мелочной лавочке и укупорена таким образом, чтобы исключалась всякая возможность фальсификации меда без повреждения укупорки и проникновение в мед влаги и посторонних запахов, с надлежащими надписями на каждой посуде места сбора, сорта и веса меда.

Доклад инструктора по пчеловодству в Енисейской губернии В.Г. Страшникова Совещанию кооперативов Енисейской губернии, созываемому Восточно-Сибирским обществом сельского хозяйства, промышленности и торговли в Красноярске 29 мая 1914 г.

«Сибирская деревня» № 15 от 29 мая 1914 г.

***
Маленькое недоразумение

Я деревенский житель. Условия деревенской глуши, а пожалуй, и психика жителей мне до некоторой степени знакомы, как известно положение и жизнь учителя в деревне вместе с его тощим (правильнее пустым) карманом.
Пришла благая мысль одному учителю устроить при школе плодово-ягодный садик. (Он страстный любитель пчеловодства и садоводства.) Желая дать пример своим почином и показать бескорыстность стремлений, он затрачивает свои последние гроши - то на покупку семян яблони-сибирки, то на приобретение привитых уже деревцев и ягодных кустов и семян сортов ягод. Весной и летом копается в земле, собственными руками выхаживая каждый кустик, каждое деревце, дрожит за участь своих любимцев в бурю летом, в суровую погоду осенью и весной.
Но вот результат первых опытов. Весна. Прекрасно прозимовали сеянцы, геройски перенесли зиму яблоньки, приобретенные из Минусинского питомника, зазеленела виктория, начинают надуваться почки малюток липок. И на душе садовода-самоучки весна. Почти все свое свободное время проводит он около своих любимцев, мечтая уже о большем. А там… Ведь увидят же наконец и уверуют, что и наша суровая мать родина может полакомить своим яблочком.

Но мечты ведь так часто остаются мечтами. Под сад надо место. Надо огородить его. Нужны инструменты. Нужен материал посадочный. Это в деревне-то о месте плакать, воскликнут многие. Да, господа, в деревне часто и за деньги не найдешь клока земли. Обращается учитель к обществу за разрешением занять клочок земли для школьного садика вблизи школы. После насмешек над затеей, двусмысленных похвал и пожеланий выносят решение: «Огораживай, пожалуй, вот лыву, все равно она ни к чему нам». И за то спасибо. Ну, а как же огородить-то ее?

Мечется учитель, сколачивает гроши (буквально), огораживает кое-как клок земли на школьном участке (близко – две версты от села), с физической болью в сердце перевозит из палисада часть своих питомцев туда (благо и пасеку там поставил). А мысль, назойливая мысль сверлит мозг, раздирает сердце: «Сегодня-то ты здесь, а завтра?» Да, ведь обстоятельства могут заставить бросить свое детище. Приходится бедному цепляться за свое место. «Ведь в будущем-то поймут же, оценят мой труд и скажут спасибо мужики», - думает он. А учителю-труженику вся и награда, если мужик на него не волком смотрит. Но и эта награда редко его коснется. Такова судьба.

Прошло четыре года. Питомцы его начинают высматривать уже деревцами. С ягодников он съел уже первый плод. Не за горами и первые яблоки. Дождется ли он их? Шестой год уже живет он здесь, пятый год роется в земле на школьном участке, насколько хватает его сил и уменья, улучшая его; думает тем дать наглядный пример.

И что же? На том месте, где раньше не накашивали и двадцати копен сена, теперь учитель ставит сто-полтораста. Где раньше овес плохо родился – прекрасная пшеница выросла. Где был бурьян да корявый, изуродованный мелкий березняк - теперь стройные яблоньки и мохнатые вишни. Это хоть кому в глаза бросится.

А почему это так! «Ну, да стоит ли задумываться почему. Раз можно накосить сто копен, значит, не для учителей такой участок: ведь он жалованье получает!», «Вишь ты, барин какой, сады там разводит. Раньше были учителя, да не занимались землей: на ихнем-то участке мы что хотели, то и делали, а этот березняк вырубать не велит». Таково решение многих мужиков. Конечно, отнять участка они не могут, но ведь это награда учителю за его благие стремления и начинания. Это факт.

Эмпокой («Сибирская деревня» № 4, 28 февраля 1915 г.).

***

Во многих деревнях Красноярского, Ачинского и Енисейского уездов крестьяне жалуются, что у них «скотинка похварывает, пчелы мрут». В некоторых пасеках от болезни погибло 80-90% пчел. Скот болеет, очевидно, ящуром.