ЖУРНАЛ АГРОПРОМЫШЛЕННОГО КОМПЛЕКСА СИБИРИ

Иван Байкалов: А по ночам мне снятся сады...

Имя нашего земляка, заслуженного агронома России Ивана Леонтьевича Байкалова, занесено в Книгу рекордов России. Этот ученый стал автором сортов новой для Урала и Сибири культуры – абрикоса. На то, чтобы плоды получили признание научной общественности, у Байкалова ушло более полувека: уж слишком нереальную задачу поставил перед собой садовод.

 – Иван Леонтьевич, говорят, все началось с двух листов учебника по естествознанию в четвертом классе?
– Да, мы читали про ученых, совершивших прорыв в науке, таких как Менделеев, Тимирязев, Мичурин… Но меня, мальчишку, почему-то больше всего поразили труды Мичурина. Как сейчас помню: на фото в учебнике он выглядел как старичок в шляпе. С тех пор спал и видел, где почерпнуть необходимые знания, чтобы тоже стать полезным для страны. Но мои планы перечеркнула война. В 1944 году школу закрыли. Мы, пацаны, ухаживали за «фондовскими» лошадьми, которых выращивали специально для фонда обороны. Кстати, благодаря лошадям я принял участие в закладке первого колхозного сада в своем селе Большой Монок. Дело в том, что за 15 километров, в соседнем селе, был прекрасный сад, куда мы с ребятами ездили, обменивая у сторожа ранетки на курмач – поджаренную пшеницу, собранную с недообмолоченных снопов. Мы заезжали в сад; в рубахи, подпоясанные супонкой, набирали ранетки чуть ли не по ведру. Отец мой, который пришел с войны весь израненный, по моей просьбе поднял на заседании правления колхоза вопрос о том что пора заняться садом. Мне посчастливилось – за саженцами в соседнее хозяйство отправили мою подводу. И агроном позволил мне самому выбрать саженцы разных сортов для своего сада. Кстати, многие из них и сейчас еще живые.

«Революционность и значение полученных результатов трудно переоценить: это настоящий прорыв не только в сибирском садоводстве, но и в плодоводстве вообще. То, что сделано И.Л. Байкаловым, под силу разве что целым научным учреждениям».
Г.Т. Титова, профессор кафедры плодоовощеводства Новосибирского государственного аграрного университета.

– Что вами двигало, чем подпитывали детскую мечту?
– Мне снились сады! Даже письма в армию, адресованные мне, отец начинал с описания дел в своем и колхозном садах. Конечно, я все сделал, чтобы познакомиться с коллегами Мичурина, которые работали с ним и знали все нюансы селекционной работы. Поступил на заочное отделение сначала техникума, потом института. Правдами и неправдами добивался встреч с последователями Мичурина, оббивал пороги научно-исследовательского института имени Мичурина, в других вузах – на кафедрах биологии, ботаники. Благо к тому времени у меня уже были определенные успехи в селекции: получил первую отборную форму смородины, мне уделяли внимание. И я получал ответы на свои вопросы из первых уст научных светил того времени. Кстати, о Мичурине все отзывались как об очень строгом и взыскательном человеке, который мог и матом ради дела загнуть…

– Поправьте меня, если ошибаюсь: Мичурин же тоже занимался выведением морозоустойчивого абрикоса?
– Вот именно! Но успел вывести только полукультурные сорта! За полной, как тогда считалось, бесперспективностью исследовательские работы по абрикосу были везде свернуты еще в 30-х годах. Я решил довести задуманное Мичуриным до конца и «приручить» абрикос на сибирской земле. Начал, что называется, с нуля. Не буду загружать вас подробностями: в любом случае этот процесс только на словах кажется простым и занимающим мало времени.

– Недаром говорят: начинает с селекцией работать дед, заканчивают внуки и правнуки…
– У меня на это ушло полжизни: сколько земли было перелопачено, сколько косточек и сеянцев посажено, сколько выбраковано... Только в 1969 году я получил высокоценную культуру абрикоса, устойчивую к сибирским условиям. Этому, конечно, не поверили: в Сибири такого не может быть. Но благодаря этому селекционному успеху я смог добиться включения в тематический план науки темы по селекции и сортоизучению моих абрикосов на минусинской опытной станции, директором которой я стал в 1981 году. Я же предоставил и объект исследования (готовый селекционный материал) на государственную опытную станцию. Этот пример всколыхнул не только ученый мир, но и садоводов, дачников Сибири и Урала. Абрикосовое движение приняло широкий размах по России. Но сегодня с гордостью могу сказать: четыре моих сорта абрикоса включены в Госреестр России. Это Сибиряк Байкалова, Восточно-Сибирский, Горный Абакан и Саянский. Мало того, что они переносят холодную и неустойчивую сибирскую зиму, переменчивую весну, так еще и вкусом не уступают своим южным собратьям. Все образцы прошли государственное сортоиспытание. Кстати, у меня запатентовано еще два сорта яблок, один сорт жимолости и один сорт крыжовника. Два сорта абрикоса – Восточный Саян и Северное сияние – проходят государственное испытание, элитные формы Гордость Хакасии, Дар природы, Крапчатый, Лотос сибирский, Абаканский, Аскизский и Кантегирский ожидают своего часа.

– Ваши сорта получили широкое распространение. Сейчас абрикосы «от Байкалова» можно купить даже по Интернету. Однако понятие авторского права никто не отменял…
– Да, авторские права находятся под охраной закона в течение 36 лет. Но на самом деле действительно можно натолкнуться на продажу моих абрикосов где угодно. Но даже не нарушение авторских прав меня волнует: под маркой абрикоса «от Байкалова» могут продать что угодно, а это уже дискредитация моей деятельности. Эти саженцы либо вообще не приживаются, либо не дают положенного урожая. Поэтому хотелось бы предупредить садоводов: будьте очень внимательны, не приобретайте «кота в мешке». Покупая саженцы, спросите у предпринимателя о лицензии Государственной комиссии, номере патента и названии сорта. А еще лучше покупать районированные сорта в специальных магазинах или на опытных участках.

– Ваши государственные награды?
– Медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне», орден Почета за селективную работу над абрикосом, орден «За заслуги перед Хакасией» и другие медали.

– Говорят, вы и жену встретили в саду?
– Почти. На садоводческих курсах после армии.

– Вы получили патент на четыре вида абрикоса. Признайтесь: какой из них лучший?
– У вас сколько детей? (Улыбается, заметив смущение) То-то же. У каждого сорта есть своя особенность.

– Последние события в мире, которые поразили вас?
– Выведение сорта колонновидной яблони.

– Но этому открытию больше 25 лет!
– Для селекционной работы четверть века – мгновение…

– Иван Леонтьевич, в 2002 году вы издали книгу «Садоводам Сибири», но, увы, в продаже ее уже не найти…
– Могу обрадовать: приступил к переизданию книги, дополняя ее новыми фактами, фотографиями, результатами исследований.

– В таком случае не буду спрашивать о секретах садоводства сейчас. Ограничусь одним вопросом: ваши сорта абрикоса могут не выдержать наших перепадов температур. Возможно ли обезопасить саженцы?
– Действительно, плодовые почки после зимних и ранневесенних оттепелей выходят из состояния покоя и могут погибнуть даже от небольших морозов. Именно поэтому ставить точку в «абрикосовом вопросе» еще рано. Могу только озвучить результаты многолетних испытаний: в Сибири абрикос хорошо растет и плодоносит на возвышенных местах, на склонах гор, у больших водоемов, на относительно сухих почвах с небольшим снежным покровом.

– Вы заложили более 15 общественных садов. Увы, многие из них уже пришли в упадок: у государства нет ни сил, ни желания поддерживать в них жизнь. Как вы считаете, есть шанс у общественных садов? Или все же будущее за частным сектором?
– Общественные сады действительно требуют много времени и средств для сохранения и плодоношения, а за садом на четырех – пяти сотках возле собственного дома ухаживать проще. Но для меня нет лучше места, чем под кроной плодового дерева. И поэтому я по мере сил стараюсь участвовать в озеленении Хакасии именно плодовыми деревьями. Хотя взамен от правительства республики не могу добиться даже выделения 20 соток земли в Подсинем, чтобы перенести весь селекционный материал, который подвергается разорению. А ведь на этом участке сосредоточена вся моя селекционная деятельность в течение последних десяти лет… Экстремальная ситуация вынуждает перенести селекционный фонд в безопасное место, ведь материал является государственным достоянием. Без помощи местных властей перенос невозможен. Слезы наворачиваются от безысходности… Появится ли у меня возможность сохранить уникальный материал?

Елена ВЕРНЕР